Мы очень любили свой завод - Автомобильный завод имени Ленинского Комсомола. Сорок тысяч человек любили свой завод. Также как сто двадцать тысяч любили свой ЗиЛ. Мы хотели на нем работать, производить лучшие в мире автомобили. Мы понимали, что старая система управления убивает завод – самый современный завод в СССР. Оборудование и технология - то, что было у нас, как минимум на два десятилетия превосходило все, что было в остальной автомобильной промышленности страны. Проблемы были с покрасочным производством. А вот система управления... да её, наверное, и не было. Завод работал на административном ресурсе своих директоров. Обезьяна с атомной дубиной в руке.

Меня три раза исключали из рядов КПСС. Все три раза восстанавливали. Последний раз за две недели до путча. В тот день я гордо и трусливо сжег свой партбилет в сортире напротив своего кабинета. Когда наступил путч, и холодная струйка пота от страха протекла по моей спине, я понял, что совершил непоправимую ошибку, и побежал спасать Белый Дом.

Вот и сейчас, также трусливо, хочу пиннуть Юрия Михайловича – могильщика всей московской промышленности и автопрома, в частности. Уже – не МЭР...Можно попинать, уже не страшно. Не рано ли?

Критика Лужкова и членов его клана будет самой вкусной конфетой на грядущих выборах. Лучше всех будут пинать ближайшие соратники - те, кто останется при власти. Истории о развале московской промышленности и перетекании её активов семейству Лужкова и Ко – наиболее интересные эпизоды в грядущих прокурорских и иных проверках. Жаль, не успел Михалыч провернуть все до конца! Сотни гектаров земли в центре столицы!

Ну ничего, не долго осталось ждать новых Гдлянов и Ивановых... Они все разложат по полочкам. Двадцать лет «воровал», никто ничего не замечал, а тут, вдруг, всё разглядели – и вот за недоверие... «Он придет, придет великий практик, поведет полями битв, а не бумаг...»

Самая сраная 254 статья старого КЗОТа. У меня такая есть в трудовой книжке. Я её снимал в 1986 году одиннадцать месяцев. Через ЦК КПСС, через комитет Партийного контроля при ЦК КПСС. При этом был безработным.

По моему характеру, на месте Лужкова, я подал бы заявление в суд и выиграл бы его.

Раз есть формулировка о недоверии, пусть доказывают.

Сказать, что я не люблю Лужкова – ничего не сказать. То, что он настоящий вредитель – мне совершенно очевидно, но это – моё личное мнение. Такая фигура как Лужков (обвешенная госнаградами и званиями, в том числе и международными) – требует не скользкой формулировочки, а четкого описания – за что недоверие. Иначе престиж страны страдает. Это как в фильме «Кавказская пленница» - или в загс, или к прокурору.

Тринадцать лет назад я уволился со своего завода АЗЛК. С завода, на котором я мечтал стать генеральным директором. Мы боролись за свой завод до конца. Создали независимый профсоюз, чтобы отстаивать интересы рабочих, выступали в печати с резкими статьями, пытались привлечь внимание к заводским проблемам. Комсомолка выступала не раз. Самый громкий материал того времени «Под колесами Москвича» мы подготовили вместе Павлом Вощановым – первым пресс-секретарем Ельцина. Последний – «АО Москвич – полный стабилизец» вместе с Натальей Шипициной – в МК. После этого материала меня четыре часа шкурили на партхозактиве завода, объявили предателем, вонзающем нож в спину трудового коллектива и объявили бойкот.

Никогда в жизни моя рука так не болела от рукопожатий «бойкотёров», молча выражавших мне свою поддержку.

Когда я задумывал этот материал мне хотелось написать про завод, который мы потеряли, про проект Истра, про семиместный минивэн, который так и не сошел с главного конвейера, про автомобили такси, про сборку вазовской «шестерки», про сборочное производсство в Уусикаупунки и про много другое, но тогда это была бы эпитафия заводу, а здесь - эпитафия Лужкову.

Одиннадцать месяцев я не мог устроиться на работу. Мне приклеили ярлык врага Лужкова, а кому нужен враг Лужкова, даже с тремя высшими образованиями.

Но когда понадобилось разрабатывать программу спасения Москвича, обратились ко мне, и с некоторыми вариациями представляли мою программу и в судах, и в комитете по банкротству.

Завод для города отстояли. Я был уверен, что дело пойдет.

И оно пошло... За первые три года управления командой Лужкова завод пришел в окончательное запустение.

Его еще можно было спасти. Где-то в середине 2000 года, когда Дерипаска еще не разошелся с Абрамовичем и создавали Руспромавто, всерьез рассматривался вопрос о приобретении АЗЛК. Я уже засобирался его возглавить, прошел всякие собеседования.

На последнем совещании по этому вопросу, некто торжественно доложил – договорились и с Лужковым, и с Шанцевым. Завод – наш! Не помню, но по-моему, это был Абрамович.

Вечером того же дня я включил телевизор. Показывали митинг на Москвиче. Лужков яростно говорил, что не отдаст завод в руки....(далее шло описание кому) и объявил о новых, еще более грандиозных планах его спасения. Вот это был действительно полный стабилизец.

На заводе «Рубин» сейчас «Горбушка», на заводе, не помню как он назывался, на котором делали очень дорогое оборудование для забивания строительных свай - «Савёл», на других - еще много чего, где царит «чёрный нал» и контрафакт.

Лужкова все-таки ушли. Но в системе московской власти вряд ли что-то изменится.

Мало объявить недоверие, необходимо восстановить разрушенное и попранное. Придать гласности список заслуг Лужкова, хотя бы предварительный.

Вот в этом ошибка п...резидента.

Спи спокойно, дорогой товарищ, тебя не посадят. Если жужжать не будешь. Как твои пчелы...